Разгром подпольных меховых миллионеров в 70-е годы стал не только ударом по криминалу, но и одним из самых жестких противостояний Андропова и Щелокова.
А шубы чьи?
В 1972 года в Москве поймали неких грабителей, у которых изъяли шубы. Однако, откуда их украли, так установить и не удалось. У вещей не было никаких маркировок. Для Советского союза, где все производилось на государственных предприятиях, это могло вызвать подозрение. Но не вызвало.
Однако, летом 1973-го, председатель КГБ Юрий Андропов, читая отчеты своих подчиненных, наткнулся на информацию о шубах без указания производителя. И между скупых строк разглядел то, что глазу обычного обывателя незаметно. И то, что не увидели даже сотрудники милиции. Андропов приказал тайно проверить историю происхождения странных шуб.
«Раскопки» привели в Казахскую ССР, в город Караганду. Производство шуб, как оказалось, было налажено на нескольких комбинатах республики, причем, в промышленных объемах. При этом агентура докладывала о том, что местные отделения ОБХСС, РОВД и государственной торговой инспекции довольно лояльны при проверке этих предприятий. Это значило, что в доле здесь могли быть многие.
Даже при поверхностной оценке деятельности подпольных производств размах поражала - примерная оценка оборотов налаженного производства достигала сотен тысяч рублей в год.
Очень скоро чекисты получили приказ, касающийся меховой братии: «Взять в разработку». Об осторожности никто не напоминал, сотрудники комитета и сами все прекрасно понимали, что примелькаться ни в коем случае нельзя. Тем более, если в деле замешаны сотрудники МВД, то время для открытого конфликта еще не пришло.
Тогда многие из власть имущих знали, что министра МВД Николай Щёлоков - нет, конечно, не прикрывал воров и мошенников. Просто не терпел вмешательства в дела своего ведомства. И на дух не переносил своего давнего «оппонента» Юрия Андропова с его «конторой». И понятно было, что узнай он о «меховом деле», палки в колеса чекистам были бы обеспечены.
Тем не менее, даже при такой двойной осторожности и без помощи «параллельных» правоохранительных структур, чекистам всего за несколько месяцев удалось выяснить всю схему, по которой работали местные криминальные «меховщики».
Остапы Бендеры мехового производства
И вот что по факту удалось установить. Идея основать бизнеса принадлежала начальнику цеха выделки и крашения пушнины Льву Дунаеву. Он же был и главным «решалой». На нем были контакты с рабочими, начальниками смен, милицией и ОБХСС.
Его ближайшим помощником (или, если хотите, главным подельником) стал Иосиф Эпельбейм, который руководитель ни много, ни мало кафедрой уголовного права высшей школы МВД в Караганде. Онь контролировал производство и исполнял функции своеобразного начальника безопасности.
Производством и налаживанием торговли руководил Пётр Снопков - сначала директор Карагандинского, а потом и Абайского горпромкомбината. В общем, опыттный, как сейчас говорят, менеджер.
Эта троица смогла наладить производство шуб, шапок и прочей меховой продукции, которое по эффективности превосходило государственное. Воровство шкур было поставлено на конвейер, хотя внешне же всё было очень прилично. Собственно, за то, чтобы все выглядело «шито-крыто», отвечал четвёртый член группы, директор Саранского горпромкомбината Рудольф Жатон.
К тому времени, как за «бизнесменов» взялись сыщики, Лев Дунаев уступил свои полномочия Эпельбейму и Снопкову, а сам отправился почивать на лаврах в Московскую область. Там он жил в свое удовольствие, получая «долю малую» от подпольного бизнеса, и заодно, в свободное от отдыха и развлечений время, искал новых партнеров для сбыта продукции.
Сама по себе нелегальная торговля тоже поражала размахом и даже наглостью. Шубы не только тайно сдавали в магазины мимо кассы, но и прямо на производствах время от времени устраивали оптовые ярмарки и выездную торговлю по городам и весям. Хотя такую наглость можно было себе позволить, когда тебя охраняют сотрудники ОБХСС и не дают в обиду чиновники из городской администрации Караганды во главе с секретарём.
Разборки в кабинетах и на земле
Подготовка к операции по задержанию всех представителей «меховой мафии» проходила в условиях строжайшей секретности. Однако, в одной из бесед с министром внутренних дел Николаем Щёлоковым заместитель Андропова, свояк Брежнева Семён Цвигун случайно (или не случайно) обмолвился об операции.
Поскольку в ней фигурировали сотрудники МВД СССР, а Щёлоков не терпел вмешательства в работу своего ведомства (тем более, от КГБ), в Казахстан тут же были направлены высокопоставленные МВД и Прокуратуры СССР. Работавшие на «земле» чекисты быстро почувствовали на себе пристальное внимание МВД.
В то время, как агенты КГБ следили на местах за фигурантами, за ними следили агенты МВД. Было очевидно, что две службы находятся в одном шаге от прямого столкновения. Наверх отправился детальный рапорт с запросом о дальнейших инструкциях, и пока руководство разбиралось, кто допустил прокол, тихая Караганда превратилась в площадку для шпионского боевика. А сама операция из-за кабинетных игр высшего руководства имела все шансы на провал.
Операция «Шуба»
Когда стало ясно, что предупрежденные кем-то из местного милицейского начальства «пауки в банке» зашевелились и могут предпринять попытки скрыться, было принято решение брать группировку. Узнав об этом, Щелоков позвонил Андропову и по слухам, между ними состоялся весьма эмоциональный разговор, в ходе которого Щелоков требовал не лезть не в свои дела. После беседы на повышенных тонах Андропов приказал начинать операцию.
С 1 по 5 января 1974 года улицы Караганды заполонили группы «туристов» и «командировочных». Это были по большей части праздно шатающиеся, которые бродили по улицам, высматривая достопримечательности, которых в наполненными фабриками городе, в общем-то, не было. Но их инетерсовали другие вещи. Они следили за домами главных фигурантов, за отделениями милиции, оценивали расположение заводских цехов. В общем, готовили начало захвата и высматривали возможные пути отхода преступников.
Операция началась в ночь на 7 января. По улицам города, опережая редкие трамваи, носились серые служебные авто, в квартиры и дома со стуком, а иногда просто выламывая двери, врывались люди в штатском, вытаскивали из постелей сонных чиновников и руководство комбинатов. За одно утро было проведено почти четыре десятка арестов, вызвавших шок в местных отделах милиции и ОБХСС и настоящую панику в кабинетах горисполкома.
А в это же время на квартирах Снопкова, Жатона и Эпельбейма, все еще надеявшихся на свою «крышу», проводились обыски. Изымались огромные суммы денег и десятки килограммов драгоценностей (только у Снопкова было изъято 300 тысяч рублей налом, почти сотня сберкнижек и около больше 10 кг золота).
Но самый большой улов ждал оперативников в доме Дунаева, которого задержали в Москве. У него изъяли 17 кг золотых изделий, 12 кг драгоценных камней, 4 миллиона рублей налички, 40 сберкнижек на предъявителя. При средней зарплате в стране 120-150 рублей это было целое состояние. Даже бывалые следователи и оперативники испытывали шок при виде целых гор, состоявших из пачек денег и золота.
Крупный счет в пользу Андропова
Однако очень быстро следствие, начавшееся ударно, сбавило темп. Вмешивалась прокуратура, МВД ставило палки в колеса. Следователей меняли, свидетели начинали отказываться от показаний. Многие дела разваливались буквально на глазах.
И все-таки, пусть и с огрехами, Андропову удалось довести партию до логического завершения. Троих организаторов подпольного бизнеса - Снопкова, Дунаева и Эпельбейма приговорили к расстрелу. Других осудили на разные сроки, включая Рудольфа Жатона, которому дали 15 лет, а не поставили к стенке.
По заслугам ему причитался расстрел, тут без всяких оговорок. Однако, в конце концов, ему зачлось, что немало из похищенных средств он вкладывал в легальное развитие производства.
Сроки получили, несмотря на негласное сопротивление Щёлокова, даже многие действующие сотрудники милиции. Всего в ходе следствия к ответственности привлекли порядка 300 работников горпромкомбинатов и 400 сотрудников милиции и ОБХСС.
Правда, несмотря на то, что само меховое дело стало крупнейшим делом о хищениях в промышленности СССР, а меховая мафия понесла серьёзные потери, она не исчезла полностью.
Что же касается ее главных «героев» меховой мафии, то позже находились те, кто им сочувствовал. Мол, не в то время ребята родились. Ведь они наладили редкое в ту пору рентабельное производство на своих предприятиях. Их рабочие получали повышенную зарплату и большие премии, от того и работали не из-под палки.
А еще Дунаев и Снопков умудрились организовать нелегальный сбыт своей левой продукции по всей стране. И в результате гребли деньги лопатой. Остаётся только гадать, сколько бы денег могло поступить в государственную казну, будь это производство и торговля легальными.
Сегодня карагандинских меховщиков часто называют прородителями современных российских бизнесменов. Но не думаю, что это верное сравнение. Всё же они, в первую очередь, были аферистами. По крайней мере, в те времена… А сегодня на бизнес-арене действуют уже совсем другие герои…
