Свежий взгляд на давно знакомые песни всегда интересен и слушателям, и музыкантам. Infox.ru выбрал три лучших новых альбома кавер-версий -- любовные песни в исполнении Питера Гэбриэла, русский шансон с австралийским акцентом Vulgargrad и рок-энциклопедию от The Hotrats.
Гэбриэл увлекся драматизмом
Все 40 с лишним лет музыкального стажа экс-лидер Genesis Питер Гэбриэл отличался творческой плодовитостью и любовью к экспериментам. Но в последнее время стало казаться, что патриарх арт-рока и этники вступил-таки в пору своей осени и движение вперед если и есть, то по инерции. Скептики только укрепились в этом мнении после неуспеха амбициозной пластинки «Big Blue Ball», которой музыкант очень гордился. Обещанный Гэбриэлом альбом кавер-версий тоже ждали без особого энтузиазма. Ведь классики, поющие чужие хиты на свой занудный манер, редко интересны кому-то, кроме коллекционеров.
Тем удивительнее тот факт, что затея удалась. Не ломая голову над общей концепцией альбома, Гэбриэл собрал на нем только те песни, которые оказались близки ему по духу, в отличие, скажем, от канадца Пола Анки, снизошедшего и до попсы. Избранная мэтром форма подачи тоже благородна в своей простоте: вокал, по очереди поддерживаемый симфоническим оркестром или одиноким фортепиано. А неизбежная к середине пластинки академическая скука здесь компенсируется проникновенностью и силой отдельных вещей.
Атональная жуть радиохэдовской «Street Spirit (Fade Out)» и фанатизм «My Body Is A Cage» от Arcade Fire не должны вводить слушателя в заблуждение. Гэбриэл совсем не мизантроп и в большинстве песен поет о любви. И магическое превращение песни Magnetic Fields «Book Of Love» во вселенский гимн душевной теплоте -- наилучшее тому подтверждение.
С сиднейского кичмана
В России перепев блатной классики обычно был уделом ресторанных лабухов и прихотью отдельных звезд вроде Макаревича или Шнура. Зато за рубежом это любимая забава эмигрантов из СССР или его бывших республик и вообще модный среди аборигенов тренд. В числе последователей этого тренда нельзя не отметить группу Vulgargrad -- хотя бы потому, что это не наши земляки, держащие нос по ветру, а солидный оркестр из Австралии, где всем заправляет поляк.
Яцек Коман еще в начале 1980-х перебрался на каторжный континент, где сделал карьеру характерного актера второго плана («Мулен Руж», «Австралия»). Из соцлагерной Польши помимо приличного знания русского языка он вынес любовь к творчеству Утесова, Высоцкого и Аркадия Северного. А с 2004 года Коман сам поет любимые песни в компании единомышленников -- все в тельняшках и надвинутых на глаза кепочках, со старательно-зверскими лицами.
Репертуар Vulgargrad не ограничивается только старорежимным шансоном и авторской песней, а регулярно прирастает хитами недавнего прошлого. На первых альбомах помимо неизбежной «Мурки» и «Зачем туземцы съели Кука» Высоцкого можно было найти и ска-версию цоевской «Мамы-анархии».
У себя на родине мельбурнские вульгарградцы уже успели стать фестивальными звездами. И возможно, недалек тот день, когда группа пополнит теплую компанию Бреговича, Кустурицы, Gogol Bordello и других любимых в России гастролеров.
Рок-крысы дали жару
Отметились в этом году альбомом кавер-версий и музыканты британской группы Supergrass. В 1990-х годах банда успешно конкурировала с Blur и Oasis, а похожий на мартышку, как и половина местных рок-звезд, фронтмен Газ Кумбз дружил со Спилбергом и чуть не стал моделью для рекламы трусов от Кельвина Кляйна. Сегодня Supergrass комфортно чувствуют себя во втором эшелоне брит-рока, но не прекращают поиск свежих идей.
Пару лет назад, когда басист группы выбыл из строя с переломом ноги, Кумбз и ударник Дэнни Гуффи оперативно сформировали дуэт Diamond Hoo Ha Men и некоторое время колесили по Англии, исполняя свои и чужие песни. В 2009 году «бриллиантовые» переименовались в честь альбома Фрэнка Заппы в The Hotrats и сосредоточились на кавер-версиях.
И все же напарники не стремятся следовать за кумирами шаг в шаг. Некоторые из чужих нетленок вообще не отличить от хитов Supergrass. И только саксофон в «Love is The Drug» выдает авторство лощеных Roxy Music, а интонации мартовского кота в «Lovecats» -- эксцентричного Роберта Смита из The Cure. В итоге альбом «Turn Ons» можно смело рекомендовать в качестве легкоусвояемого пособия по рок-музыке последних 40 лет.
