На борьбу с кризисом в 2009 году правительство потратило около 2 трлн рублей. Это совсем немного по сравнению с той ликвидностью, которой государство заливало кризис в конце 2008 года, но и эти деньги были потрачены неэффективно, констатируют экономисты.
Согласно федеральному бюджету на 2009 год с последними поправками, объем российского ВВП должен составить по итогам года около 40,7 трлн рублей. По словам ведущего эксперта Центра развития Максима Петроневича, среди всех бюджетных расходов специфические антикризисные расходы составляют 3,8% ВВП (около 1,55 трлн рублей). Еще около 1% ВВП выделил в начале текущего года на поддержку банковской системы Центробанк. В итоге стоимость антикризисных мер вырастает до 1,96 трлн руб.
Но основную сумму денег на борьбу с кризисом власти потратили в 2008 году. «С августа 2008 года по февраль 2009-го ЦБ влил в банковскую систему около 4,17 трлн рублей, – говорит Максим Петроневич. – Но 90% этой суммы было выделено до конца 2008 года. Те средства, которые Центробанк выделил, он медленно собирает назад».
По оценке Центра развития, антикризисные расходы за 2008-2009 годы составили около 14% ВВП. По другим оценкам, реальная сумма гораздо больше. Так, только меры, озвученные правительством на 10 ноября 2008 года, по подсчетам ФБК, составили 6 трлн рублей, или 13,9% ВВП 2008 года. И в это число не были включены затраты региональных бюджетов. Стоимость борьбы с кризисом для всей мировой экономики, по оценке ФБК, равнялась в ноябре 2008 года $9,4 трлн, или 15% мирового ВВП, при этом разброс антикризисных расходов по различным странам варьировался от 1% их ВВП (Австралия, Дания) до 225% (Ирландия).
Сложность точной оценки антикризисных мер заключается в том, что значительная часть потраченного уже вернулась государству, во многих статьях расходов сложно выделить «антикризисную часть», и неизвестно, какая часть средств, о выделении которых было объявлено в конце 2008 года, попала в экономику сразу, а какая – уже в 2009 году. «Если считать номинальную стоимость всех принятых с начала кризиса программ поддержки, то она составляет около 15 трлн рублей (около 37% годового ВВП), – говорит главный экономист инвесткомпании «Ай Ти Инвест» Сергей Егишянц. – Но реальный оборот составил 11-11,5 трлн рублей (27% ВВП), а если вычесть погашение беззалоговых кредитов и возврат депозитов Минфину, то 7,5-8 трлн (19% ВВП). По оценкам Сергея Степашина (председатель Счетной палаты. – Infox.ru), бюджету антикризисная программа стоила 2,7 трлн руб. (6,75% ВВП), из которых 500 млрд руб. ушло «на создание рабочих мест». «В общем, разобраться тут сложно, – сетует экономист. – По моим ощущениям, реальные программы стимулирования очень невелики и стоят порядка сотен миллиардов рублей, не больше».
Сколько на борьбу с кризисом потрачено в мире, тоже неясно, говорит Сергей Егишянц: «Сумма обязательств по всем программам помощи составляет около $15 трлн, но реально потрачено на порядок меньше».
Цена антикризисных мер в России высока, но вопрос не в том, какая именно сумма расходов на борьбу с кризисом была бы оптимальной, а в том, на что именно тратятся эти деньги, убежден начальник отдела аналитических исследований Института комплексных стратегических исследований Сергей Заверский: «Одни из статей расходов могут дать большую отдачу, а другие могут быть большей частью проедены». В Китае антикризисные расходы составляют 12% ВВП, а в Индонезии – 1,3%, говорит эксперт, ссылаясь на ноябрьское исследование Всемирного банка. «Но если посмотреть на структуру расходов на антикризисные меры в Китае, то можно заметить, что основная их часть тратится на инфраструктуру и технологии, – говорит Сергей Заверский. – Так Китай пытается не только сгладить проблемы, появившиеся в результате кризиса -- поддерживает уровень занятости и доходов, -- но и закладывает основу дальнейшего развития».
В России же расходы на эти направления, наоборот, сокращаются, причем в первую очередь, констатирует он. «Расходы на социальные обязательства, составляющие значительную часть стоимости борьбы с кризисом в России, безусловно, необходимы, но они не закладывают основу для посткризисного роста», – подчеркивает Сергей Заверский. Критики расходов на строительство инфраструктуры, и прежде всего министр финансов России Алексей Кудрин, неубедительны, говорит экономист: «Они говорят, что если мы эти деньги пустим в экономику, то это неизбежно приведет к росту инфляции. Однако средства, идущие на инвестиции, в частности, в инфраструктуру и технологии, не влияют напрямую на рост потребительских цен». «Противники расходов на инфраструктуру также часто ссылаются на высокий уровень коррупции в стране, – продолжает эксперт. – Но это проблема совершенно иного толка. Если ориентироваться исключительно на нее, то вообще стоит отказаться от каких-либо расходов».
Несмотря на то что относительная стоимость антикризисных мер в России одна из самых высоких в мире, результат от них незаметен и они не смогли кардинальным образом повлиять на динамику спада, говорит Максим Петроневич. «А продолжающееся падение спроса свидетельствует о нестабильности наблюдаемого сейчас экономического роста», – добавляет он.
Во сколько бы в итоге ни обошлись России антикризисные меры, превентивные мероприятия на недопущение негативных последствий или их смягчение стоили бы России в 50-70 раз дешевле, уверена профессор кафедры финансов и отраслевой экономики Российской академии государственной службы при президенте Елена Румянцева. У российских руководителей превентивное мышление не развито, сетует профессор: «Россия потеряла фактически год, пока нас убаюкивали, чтобы мы хранили свои сбережения в рублях и не обращали внимания на то, что творится в мире. Весь мир работал, мы же считали, что нас кризис обойдет, так как мы богатые. И эта психология ложной успокоенности сильных мира сего уже давно мешает нам жить хорошо».
