Кабмин принял очередную версию плана по восстановлению экономики РФ.
План правительства Мишустина оказался «скуповат», бюджету он будет стоить 5 трлн рублей. Скорее всего, изложенные в плане меры (особенно в части выделения денег на инфраструктурные проекты и попыток тотального учета всего, что столько возможно) будут исполнены, размышляет экономист Дмитрий Прокофьев. Но сделают ли они нашу жизнь лучше, как обещает руководство страны, задается он вопросом.
Российские компании продолжают сокращать сотрудников. Люди теряют доходы, да и вообще экономят, поскольку не уверены в завтрашнем дне из-за кризиса. Снижение доходов уже отразилось на потребительском рынке: по информации Росстата, в апреле, когда страна сидела на карантине, РФ стала лидером по сжатию потребительского спроса. Розничные продажи упали на 23,4% год к году и на 28,5% по сравнению с мартом.
По расчетам экспертов ВШЭ, во втором квартале реальные располагаемые доходы россиян уже обрушились на 21,8% в годовом выражении. А по итогам 2020 года спад доходов в реальном выражении может составить 8,2–12,1%, более чем втрое превышая прогноз Минэкономразвития. По оценке ВШЭ, уровень жизни «вернется в прошлое» на 12 лет — к уровню 2008 года. А все меры правительства по выплатам пособий компенсируют не более 10–12% от потерянных доходов.
Экономист отмечает, что именно потребительский спрос вытягивает на себе малый и средний бизнес. Опросы Росстата показали, что 54% компаний малого производственного бизнеса назвали основной проблемой низкий спрос на внутреннем рынке.
С падением доходов падает спрос на товары и услуги МСБ. Это влечет сокращение рабочих мест и зарплат. Соответственно на рынке труда растет предложение дешевой рабсилы. А если дешевой рабсилы становится больше, то у крупных компаний отпадает мотивация увеличивать зарплаты работникам и внедрять технические инновации. «Тогда откуда возьмется мотивация к инвестициям и рост зарплат вместе с ростом потребления?» — размышляет Прокофьев.
Решить эту проблему потребкредитами, как это было последние 10 лет, не получится. По информации ЦБ, 25% заемщиков в РФ уже отдают банкам 80% ежемесячных доходов.
Экономист предполагает, что когда авторы «Плана восстановления» работали над этим документом, они исходили из того, что в России есть 2 экономики, а не одна. Первая — условно «производственно-сырьевая». Она ориентирована на экспорт или на обеспечение экспорта, это экономика «добычи и упаковки» всевозможных природных ресурсов. Она приносит валютный доход, что обеспечивает стабильность бюджета и гарантирует сверхпотребление руководящей верхушки.
Вторая экономика — «потребительская», обеспечивающая повседневные нужды людей, занятых в «сырьевой» экономике. Она значительно зависит от импорта и все время претендует на часть валютных доходов, зарабатываемых в первой экономике, пишет Прокофьев. Это обстоятельство не нравится властям, считает он. Вовсе без «потребительской» экономики не обойтись, но, если потребление снизится, то это не страшно «с точки зрения начальства». Ведь больше останется валютной выручки в «производственной» экономике. И снижение доходов во второй экономике начальство не пугает, поскольку за счет снижения зарплат и планируется поддержать инвестиции в первой экономике, замечает Прокофьев.
Банки, работающие «на границе» между двумя экономиками, трезво оценивают перспективы «импортозамещений» и «прорывов» и не спешат вкладываться в промышленные инициативы властей. Доля банков в кредитовании инвестиций в основной капитал в 2018 году составляла ничтожные 6,2%. Поэтому более 50% таких инвестиций составляют собственные деньги компаний. Откуда фирмам взять эти деньги?
Увеличивать выручку не получается, выручка российской «производственно-сырьевой» экономики — это производная от ситуации на мировом рынке. Сокращать собственное потребление начальства и экспорт капитала никто не собирается. Остается «оптимизировать» трудовые издержки. Меньше зарплаты — выше прибыль. Поэтому падение потребления — в логике начальства — это не проблема, а преимущество, и специально восстанавливать его никто не собирается. Выкрутятся люди из ситуации — ну и ладно, но как цель это не стоит, считает экономист.
Чтобы снизить долю затрат на труд в себестоимости продукции надо еще более снизить расходы на труд в долларовом выражении, пишет Прокофьев. Это можно сделать за счет девальвации рубля, но нефть сейчас понемногу растет. Значит, это можно сделать либо за счет роста безработицы и уменьшения альтернативных возможностей заработка. А можно сочетать все три инструмента, чтобы обесценить труд, предполагает экономист.
