Нельзя сказать, что вывозные пошлины на лом и отходы черных металлов не дали никакого эффекта. Дали. Но какой-то уж очень негативный, хотя планировалось совершенно обратное.
Жить стало дороже, жить стало сложнее
Рост цен практически на всё стал, пожалуй, главным трендом последних 12 месяцев – с момента объявления пандемии до сего дня. Но если про ситуацию с сахаром, маслом, птицей слышали все, то с товарами, более далекими от повседневных нужд, ситуация не так очевидна. Между тем металл – основа любого производства, и его подорожание равно подорожанию всего.
Неудивительно, что Федеральная антимонопольная служба сильно заинтересовалась ростом оптовых цен на рынке металлопродукции.
Всеобщая приостановка производства (коснувшаяся России меньше, чем прочих стран) привела к определенному дефициту ресурсов. Выяснилось, что международное разделение труда – система неустойчивая, шатающаяся при выпадении даже одного звена, что уж говорить о тотальном локдауне. В результате международные цены на огромное количество товаров – от зерна до бензинов, от мяса до биткоинов – существенно выросли. И, соответственно, российским экспортерам становится выгоднее продавать товар за рубеж. Что, естественно, должно приводить к росту цен на внутреннем рынке.
Вижу рост – ввожу пошлины
Правительство попыталось влиять на ситуацию типичным способом – вводом временных экспортных пошлин на отходы и лом черных металлов (аналогичные меры предприняты по ряду продуктов питания). Пошлина не запредельно высокая (5%, но не менее 45 евро за тонну), но уже существенно повлиявшая не внешнюю торговлю. Так, если в декабре 2020 года мы видели рост экспорта на 9,1% по отношению к аналогичному периоду прошлого года, то январь уже показал падение продаж, причем, что удивительно, не только на внешнем (−3,2%), но и на внутреннем (−2,6%) рынке.
Фактически ломозаготовителей поставили перед необходимостью консервировать ресурсы. Но у такого решения тоже есть масса недостатков. С повышением пошлин на лом несогласны многие металлурги. А тем, что рассматривается возможность приравнять к лому металлопрокат, производители вообще возмущены.
За рубеж уходит всего чуть больше 20% (по другим источникам – 1/3) российской металлопродукции, а внутренний спрос, к счастью, огромен. Поэтому никак нельзя сказать, что плюс-минус несколько тысяч тонн оказывают влияние на цены внутри страны. Зависимости здесь существенно более тонкие, и странно, что брутальные металлурги понимают их лучше, чем утонченные референты в федеральных министерствах.
Стальной пояс
Есть всего 7 рынков, на которых Россия стабильно находится в Топ-10 мировых экспортеров. Сумеете назвать без подсказки?
Удобрения – ну конечно. Топливо – разумеется. Древесина? Увы, да – продаем быстрее, чем выращиваем. Зерно? Да!
А остальное, что человек «с улицы» вряд ли назовет, – это металлы. Медь, железо (вместе со сталью) и алюминий.
Что же такое для России экспорт металла? В первую очередь это вопрос, без преувеличения, выживания пяти регионов. Липецкая область – это чистой воды металл, там объем соответствующего экспорта приближается к 50% ВРП. Белгородская, Вологодская, Челябинская, Кемеровская области тоже всецело зависят от этой отрасли. На предприятия этих регионов приходится 63,2% общероссийского экспорта металлов, напоминает заместитель директора Института торговой политики НИУ ВШЭ Марина Глазатова. Ещё с пятью регионами – Свердловской, Тульской, Оренбургской областями, Краснодарским краем и Санкт-Петербургом – получается уже 86,5%. В своеобразном металлургическом кластере России проживает почти 30 миллионов человек. И большинство предприятий отрасли – градообразующие: остановятся заводы – умрут города.
Кто будет платить?
Регионы-экспортеры находятся сейчас в очень сложном положении. Продажа за рубеж продукции есть, по сути, единственный приток валютных (пусть и конвертированных в рубли, но по рыночному курсу) поступлений в куцые региональные бюджеты. Черноземье сейчас еле-еле восстанавливается после десятилетия низких цен на зерно. Про Вологодчину говорить страшно – там жуткий отток населения, минус 200 тысяч человек с начала рыночных экспериментов, и в пропорциональном отношении это даже хуже, чем в тоже очень бедной и грустной Оренбургской области. Вопрос: кто компенсирует этим областям потери от обложения пошлинами экспорта? У федералов и без того остродефицитный бюджет.
При этом металлургическая сфера исторически имеет важное значение для страны. В 1995-2000 гг., при низких ценах на нефть, именно металлурги вытаскивали страну, обеспечивая ей до 8% всей экспортной выручки. Тогда внешние рынки, по словам Глазатовой, «стали единственной возможностью уравновесить социальную среду в регионах». А потом, когда основные объемы спроса переместились на внутренний рынок, металлурги стабильно обеспечивали ресурсы для строительства, машиностроения, высоких технологий. В ответ правительство создавало удобные инструменты регулирования отрасли: так, пошлина на вывоз лома черных металлов действовала, но это была исключительно борьба с демпингом. Ни в один самый тяжелый для страны момент экспорт металлопроката не облагался пошлинами. Это продукция с высокой добавленной стоимостью, вносившая главный вклад в создание репутации России как несырьевого экспортера. Да, если есть основания считать экспорт лома криминальным, то это вопрос к правоохранителям, а не к законодателям. Пока что по факту мы видим лишь желание части металлургов получить идущий на экспорт лом по цене меньшей, чем потом декларируется на таможне экспортерами.
Есть еще один нюанс. Свято место редко бывает пусто, и как только Россия потеряет каких-то зарубежных покупателей, они немедленно найдут другого продавца. И вернуться обратно будет не только сложно, но и очень, очень дорого.
* * *
Обсуждаемые ограничения на вывоз металлопроката, очевидно, не должны быть поддержаны. В противном случае придется тратить существенные деньги на спасение бюджетов минимум пяти регионов. Тем более, что внутренним ценам предписания правительства оказались практически безразличны.
