Кирилл Серебренников представил на Малой сцене МХТ имени Чехова экспериментальную акцию «Машина» -- знаменитый текст Хайнера Мюллера «Гамлет-машина», проиллюстрированный музыкой современных российских композиторов. Последний проект уходящего года посвящен 20-летию падения Берлинской стены.
Немецкий драматург, пересказавший античные трагедии разорванным языком постмодернизма, поэт и марксист, одинаково щедро раздававший пощечины и Западной и Восточной Германии, Хайнер Мюллер (1929-1995) опередил свое время лет на тридцать-сорок. Поэтому музыка сегодняшних молодых российских композиторов, исполненная Московским ансамблем современной музыки, пришлась его тексту как раз впору.
«Гамлета-машину» Мюллер написал в 1978 году, запечатлев в этом тексте и состояние мира, катящегося в тартарары («За спиной – руины Европы», говорит его Гамлет), и реалии собственной жизни. За трагедией Офелии -- «женщины с головой в газовой духовке» -- ясно различима трагедия жены драматурга, немецкой поэтессы, покончившей с собой в 70-е.
Пьеса «Гамлет-машина» обошла всю Европу, особую популярность обрела в 90-е, после объединения Германии. Но в России и тем более в СССР она почти не ставилась – по причине очевидного отставания нашего театра.
Музыка вместо сумбура
Действие проекта «Машина» (так назвал свою постановку Серебренников) происходит на малой мхатовской сцене, хотя деления на сцену и зал тут нет: вытянутое пространство спереди и сзади ограничивают несколько зрительных рядов. Публика рассаживается в полумраке, испуганно поглядывая на кучу больничного тряпья, никелированные койки (они застелены, но под простынями явно кто-то есть) и фосфоресцирующие штативы от микрофонов. Спектакль начинают солисты Ансамбля современной музыки – они выходят гуськом, с шахтерскими фонариками на лбу. Уставив фонарики на пюпитры, принимаются громко выяснять отношения: «Что тут написано? – Спроси у композитора!..».
Композитор Борис Филановский назвал свое сочинение «Мы не можем это сыграть». В нем музыканты, играющие на фортепиано, скрипке и виолончели, по сути, копируют героев крыловского «Квартета», однако их усилия не смешны, а зловещи. Звуки рассыпаются вдребезги, электризуя пространство и сгущая тревогу, а то вдруг собираются в отголоски «К Элизе» Бетховена. Простыни на больничных койках начинают шевелиться, являя призраки шекспировских героев. Монологи Гамлета произносит худощавый, с горящим негодованием взором Игорь Хрипунов. Ему вторит его Альтер эго -- полуразложившийся труп: обмазав тело глиной, худой и пластичный Сергей Медведев творит из своего тела что-то вроде живой скульптуры Джакометти. Офелий оказывается три: наряженная светской дамой и потому сперва кажущаяся Гертрудой Светлана Колпакова, напоминающая пажа Ольга Воронина и пожилая рыжеволосая Татьяна Кузнецова. Бородатый Клавдий (он же тень отца Гамлета), сняв штаны, разгуливает в женской комбинации, музыка хрипит, сипит и издевается -- странные движения героев как бы вырастают из странных звуков. Музыку Бориса Филановского сменяют сочинения Антона Светличного, Алексея Сысоева, Дмитрия Курляндского, Ольги Раевой и Сергея Невского.
За спиной -- руины Европы
От сегодняшней новой драмы текст Мюллера отличается подлинно поэтическим накалом, который драматург умеет придать самым низменным описаниям. Гамлет Мюллера кричит призраку: «Че ты хочешь от меня?» -- насилует собственную мать и обещает спустить ее труп в унитаз, чтобы дворец «захлебнулся в сановном дерьме». Как ни странно, в итоге пьеса достигает размаха вселенской катастрофы.
Мхатовцы произносят этот непростой текст осмысленно и точно, ничего не делая просто ради эпатажа. Мощь и горечь, с которой ведет свои монологи Игорь Хрипунов, вполне достойны классического «Гамлета». Четкое исполнение Светланы Колпаковой передает трагизм монолога Офелии -- женщины «с головой в газовой духовке», женщины «с избытком кокаина на губах», женщины «в тунике из собственной крови»…
Так что решение МХТ представить этот проект зрителю всего один раз кажется досадной нелепостью. Ясно, что театр опасается попросту не набрать зрителя – одно дело заполнить зал ценителями Мюллера и поклонниками современной музыки, а другое – продать билеты рядовой московской публике. Но именно поэтому «Машину» стоило бы оставить в репертуаре. Хотя бы ради эксперимента. А ну как народ повалит валом, и мы наконец убедимся, что отстали от Европы не на 30 лет, а меньше?!
