«Папа, давай, ты сможешь!» Машинист Дэнзел Вашингтон мчится за бешеным локомотивом. Пенсильвания трепещет. Рельсы поют. Нация слагает гимн отважным железнодорожникам.
Товарищу Скотту, убедительно отобразившему трудовые будни тружеников подземного транспорта в условиях нестабильной криминогенной обстановки («Опасные пассажиры поезда 123»), нация и студийное начальство доверили продолжить железнодорожную тему на новом уровне в кинокартине «Неуправляемый». Ему предстояло рассказать правдивую историю, основанную на абсолютно реальных фактах, о двух простых железнодорожниках, остановивших смертоносный поезд, угрожавший мирным городкам Пенсильвании, коренного американского штата.
Обстоятельства, поставившие под удар тысячи простых американцев, поражают своей жизненной достоверностью. Один машинист-дебил запустил локомотив и вылез из кабины, чтобы что-то там сделать, а обратно заскочить не успел – медленно парень бегает, мешает лишний вес. Поезд ушел. Одичавший локомотив набрал скорость, полетел по встречному пути и потащил за собой, помимо прочего груза, несколько цистерн с мазутом, а также солидный боекомплект легковоспламеняющихся химикатов -- короче, большая бомба на полном ходу.
Спасать родной штат от глобальной катастрофы будут двое -- кондуктор (имеет жену и маленького сына) и машинист (вдовец, две дочки), белый и черный, молодой и пожилой, восходящий актер и блистательный, короче Крис Пайн и Дэнзел Вашингтон.
В поездах, даже мчащихся во весь опор, всегда найдется время поговорить по душам под перестук колес. Крис и Дэнзел делятся обстоятельствами личной жизни, немножко подтрунивают друг над другом, но в целом – это начало большой дружбы. Снимают их в стоящем на месте тепловозе. Вокруг для создания динамического эффекта кружит камера, а вам предлагается включить воображение и поверить, что они стремительно отмеривают милю за милей. Весь маршрут составил около 50 миль, то есть меньше 90 километров. Масштаб гонки просто поразителен.
Тони Скотт, режиссер, в принципе, склонный к кинематографу быстрому, монтажному, энергичному, оказался в сложнейшей ситуации. Как на такой дистанции и скорости задать бешеный темп фильму, в котором действует не самый быстрый транспорт на Земле. Он вам покажет поезда со всех возможных ракурсов. Полетает вокруг на вертолете. Прокатится мимо на машине. Но сам чувствует – мало. И тогда он включает проверенный прием -- динамику делают новости ТВ, темп которых намного превышает локомотивный.
Наконец, после того, как кондуктор повисел на сцепке вагонов, машинист побегал по цистернам, а состав пронесся через Стэнтонский поворот (похож на фрагмент американских горок) по одной рельсе – тут публика должна замереть и вцепиться в подлокотники кресел, пора катанье останавливать. В этот момент режиссер достигает предельного драматизма и накала страстей -- минут пять официантки, диспетчеры, медики, спасатели, путевые обходчики, полиция, пожарные, родные и близкие, начальство и сослуживцы, простые жители штата, глядя в телевизор, орут буквально следующее: «Да-да-да! Давай-давай! Да-да-да!»
«Америка начинается здесь», -- это девиз коренного американского штата Пенсильвания. И это суть произведения режиссера Тони Скотта. Для тех, кто привык называть американский народ тупыми америкосами, картина «Неуправляемый» дает такое количество аргументов, что спорить с ними будет затруднительно. Кроме упомянутой умопомрачительной в своей искренней тупости завязки, имеется, например, чудный момент, когда команда полицейских стрелков пытается попасть из винтовок в аварийную кнопку на борту несущегося мимо мятежного тепловоза. Кнопка (с пятирублевую монету) находится в десятке сантиметров от топливного бака. Замечателен и густой пролетарский замес конфликта – буржуи-стяжатели против честных работяг, и семейные ценности на уровне: «Папа, давай, ты сможешь!», и многое другое. С одинаковой убедительностью выведен как тип образцового американского героя, так и тип классического американского козла.
Железные дороги, судя по всему, умеют раскрывать национальный характер. Это доказал недавно наш «Край», сравнения с которым вовсе не так спекулятивны и натянуты, как могло бы показаться. Ведь и там, и тут, душа народа проявляется до одури отчетливо. Русский человек обнаруживает жестокость, дикость, широту, презрение к порядку и власти, отсутствие рефлексии. Американский – профессиональный долг, стремление к дружным действиям, сентиментальность, презрение к начальству, но не закону, отсутствие рефлексии. А Владимир Машков и Дэнзел Вашингтон демонстрируют искреннюю тактильную радость от возможности крутить и дергать всякие ручки паровозов-тепловозов.
Есть и еще одна общая деталь, невнятная товарищу Скотту и его соотечественникам, но открытая русскому глазу. Номер одичавшего локомотива – 777, по-нашему, «три топора». В России эта картина пронизана особым символизмом и претендует на место эпизода в сборнике «Фитиль», посвященного разрушительной силе алкоголя.
Но если отвлечься от наносного, воспринять сюжет метафорически и представить себе судьбу трех семерок в романтическом ключе, то можно прочитать историю, проникнутую глубочайшим трагизмом. И она вовсе не про железнодорожников. Ведь перед нами – вольнолюбивый, как дикий мустанг, тепловоз, который взбунтовался, сбросил разжиревшего всадника и сбежал. Но бунт его обречен, свободы не видать, пока он ходит по рельсами. А по-другому не умеет. И рано или поздно машинисты–ковбои устроят 777 жесткую сцепку, залезут в кабину-седло и утянут строптивца в депо.
