Выходит киноальманах «Нью-Йорк, я люблю тебя!». На этот раз в очередном признании в любви к городу на первый план выходит дикая страсть. Нью-Йорк, конечно, придает романтическим чувствам свои особенности.
После признанного удачным сборника «Париж, я люблю тебя!», было решено продолжать -- в планах Шанхай, Иерусалим и Рио. Сейчас же очередь дошла до Нью-Йорка. Условия те же самые: разные режиссеры получают по 150 тысяч долларов, два съемочных дня и задание: снять пятиминутную историю о любви в городе.
Для Нью-Йорка было выбрано изначально 12 авторов: это не всегда общеизвестные режиссеры (таких имен, как в парижском сборнике, где свои короткометражки сняли Том Тыквер, Гас Ван Сент и братья Коэны, здесь нет), скорее, «модные», типа Фатиха Акина. Среди них есть и вовсе не режиссеры, а красавицы-актрисы Скарлетт Йоханссон (ее история, впрочем, в окончательную версию не вошла, как и произведение нашего Андрея Звягинцева, но об этом ниже) и Натали Портман. Портман, кстати, не только сделала очень симпатичную новеллу про белокурую девочку и ее латиноамериканского красавца-отца, которого все принимали за няню, но и сама снялась в неожиданной роли хасидки.
Большая деревня
В данном случае было бы неправильно рассказывать о каждой истории в отдельности, поскольку, в отличие от парижского альманаха, в котором каждый фильм был подчеркнуто авторским и начинался с названия и имени режиссера, здесь все истории слиты в одну. Возможно, чтобы передать как раз дух Нью-Йорка, который, конечно, не напрасно называют плавильным котлом. Связаны они довольно остроумно, герои из разных новелл иногда сталкиваются в самых стереотипных нью-йоркских местечках: такси, бар или китайская прачечная.
Или встречаются со странной, улыбчивой женщиной, которая ездит по городу и снимает все подряд на видеокамеру. Она думает, что ее никто не замечает. Но, как говорится здесь: «Нью-Йорк -- это большая деревня». И еще это «город, где больше приезжих, чем американцев» (кстати, это касается и режиссеров, которые снимали этот фильм). А главное: «NY -- это город, где возможно все».
Это, разумеется, прописные истины, заезженные штампы, но представьте себе, что кто-нибудь талантливый и остроумный снял бы мореманский блокбастер на тему «Москва -- порт пяти морей»: с пиратами, штормами и бутылкой рома. Вот примерно то же самое произошло в фильме с Нью-Йорком. Невероятные истории, которые придумали режиссеры, отталкиваясь от общеизвестных фактов (не все, конечно, одинаково невероятные -- были и несколько халтурных, но они не делают погоды), вывели какую-то особую сущность этого города: города дикой страсти, нечеловеческой энергии, находящийся в постоянном возбуждении. В результате получилось крайне сексуальное произведение, что в последнее время в кино случается нечасто.
Случайные связи
В парижском альманахе рефреном звучало: «Париж -- город любви». В большинстве своем режиссеры, снимавшие о Париже, пытались придать этому официальному туристическому статусу немного настоящей нежности и человечности (исключая, конечно, американцев Коэнов, которые довели, по своему обыкновению, все до логического беспредела).
Формула любви в Нью-Йорке выводится такая: «Нью-Йорк -- это трах с незнакомцем». И, как утверждает героиня одной из новелл, иногда это прекрасно. Незнакомцами здесь оказываются и очень знакомые типы: Орландо Блум прекрасен в роли гриппозного композитора, который никак не может осилить «Братьев Карамазовых». Итан Хоук в роли стареющего ловеласа -- это нечто. Антон Ельчин, теряющий девственность в Центральном парке... Кстати, именно эта история про Антона Ельчина и девушку на инвалидном кресле, которая действительно, как и обещала, оказывается в результате феей, показалась многим чересчур вымученной. Но ведь в этом городе возможно все. На этом фоне особенно любопытно узнать, чего такого могли наснимать Звягинцев и Йоханссон, что их высказывания вырезали.
Хот-дог, я люблю тебя!
Причины озвучил недавно сам Андрей Звягинцев («Возвращение», «Изгнание»), сославшись на слова продюсера альманаха, что якобы фокус-группы выявили, что действие новелл-аутсайдеров развивается «слишком медленно и с трудом поддается осмыслению». Это чудовищное мракобесие исправили в российском прокате, и нам показывают все.
Любопытно, что история Звягинцева так и называется «Апокриф» (как знал). Она рассказывает о любви режиссера к Иосифу Бродскому. Режиссер как бы говорит, что Нью-Йорк заслуживает его внимания только потому, что приютил когда-то великого русского поэта. Но сейчас ему здесь, увы, нет места, с чем согласен и продюсер.
А Скарлетт Йоханссон удивила по-настоящему. Казалось, что ее-то не взяли из-за зависти к красоте и таланту. Но она выступила еще похлеще Звягинцева. И сняла очень авангардное произведение о любви мужчины к хот-догам.
Слава богу, что мы можем это увидеть своими глазами. Видимо, в знак солидарности и уважения к мастерам, презирающим мнение каких-то там фокус-групп, вырезанные части прокатчики решили поставить перед основным фильмом. Причем эти пятиминутные новеллы (действительно небыстрые и с не слишком захватывающим сюжетом) заканчиваются подробными титрами, занимающими еще около получаса. Если зритель не уснет за это время, впереди его ждет не столь метафизическое, зато очень остроумное, красивое и волнующее зрелище.
