Новая книга Владимира Козлова вышла с подзаголовком «Дневник пацана с окраины». Вряд ли подлинный подростковый дневник 25-летней давности мог бы представлять большой интерес для литературы, однако автор, глядя из нашего «прекрасного далека», помогал своему герою как мог.
«СССР» Владимира Козлова -- часть единого романного цикла. Казалось, что его постсоветские «Детство», «Отрочество» и «Юность» уже представлены: это «Гопники», «Школа» и «Варшава». Последовавшие за ними «Плацкарт» и «Попс» были продолжением, в котором условный герой Владимира Козлова, обычный паренек из белорусского Могилева или московского спального района, Димон или Игорь, пробовал на вкус взрослую жизнь. На этот раз автор вновь вернулся к самому началу, общему советскому детству. Возможно, идеальным для него был бы взгляд на ту эпоху из очень неудобной советской или дефицитной гэдээровской коляски, но пока точкой отсчета все же стали 1984-1985 годы, когда герою было примерно 12-14 лет.
Для того чтобы на первых же страницах передать дух времени, Владимиру Козлову, как всегда, требуется пара деталей. Семейство из Могилева прибывает на базу отдыха под Одессой, где в их четырехместный номер тут же подселяют соседа. «Да ладно, ничего, как-нибудь проживем эти двенадцать дней, -- сказала мама. -- Раз уж у них здесь такие порядки -- комнаты только на четверых». Она повернулась к папе: «Тебе в профкоме про это сказали?» Папа с соседом играют в шахматы. Дальше следует череда сценок из жизни, в которой героев ждет еще много неудобных ситуаций вроде сюрприза с подселением. И на все им приходится реагировать с завидным спокойствием, ведь иные варианты даже непредставимы. Зато есть и гарантированные удовольствия: фотоаппарат, велосипед, соревнования в автомобильном кружке и призовая поездка в Бобруйск.
Как и в прошлых романах, Владимир Козлов тщательно выписывает фон, рассчитывая, что очертания персонажей проступят сами. Для него принципиальнее прочитать все вывески, наклейки и бирки, чем прислушиваться к внутреннему миру героев: «Я, Наташа и папа вышли из «Культтоваров» рядом с «Родиной». Я нес картонную коробку с магнитофоном «Беларусь-301». На «Родине» висела афиша фильма «Танцора диско». Он шел уже третью неделю».
Подчеркнутое внимание к деталям, впрочем, связано не только с советской бедностью, когда любой Rifle или «Приключения Электроника» становятся событием. Вещный мир помогает юному герою ориентироваться в жизни, благо для любого непонятного события находится аналогия, доступная для тогдашнего подростка: «Папа лежал сверху на маме и двигался. Оба были под одеялом. Я тихонько повернулся к стене. Скрип кровати прекратился. Папа что-то сказал маме шепотом -- я не расслышал. На улице завыл ветер. На балконе ударились друг о друга прищепки на веревках». Когда мальчик на улице видит своего отца «с какой-то теткой», рядом взрывается новогодняя хлопушка.
Задача автора -- поймать особенный ритм всех этих обыденных мизансцен. Вряд ли Владимир Козлов определит свой роман как подростковое чтение. Скорее ему, родившемуся в 1972-м, почему-то нужно вернуться к своему прошлому и дополнить тогдашнее «разрешенное» искусство несколькими реалистическими штрихами. Делает он это без всякого ерничества, не заставляя героев Алексина ругаться матом, а Электроника -- дрочить, но все же напоминает: подобные «эксцессы» случались в жизни тогдашних читателей и зрителей.
Последние из всех этих будничных сценок, чуть более спокойных -- домашних, чуть более грубых -- «пионерских» школьных, обещают надежду: герой знакомится с ленинградской девочкой, знакомой в свою очередь с творчеством группы «Аквариум». Мы уже знаем, и не только из романов Владимира Козлова, что и увлечение группой «Аквариум» вряд ли что-то изменит в триумфальной победе «попса» и «гопников» 2000-х, но все равно вглядываемся в эту давнюю хронику, как будто от того, каким вырастет этот герой, что-то зависит.
