Во вторник в деле против Ходорковского и Лебедева выступил бывший глава Центробанка Виктор Геращенко, который в 2004 году занимал пост председателя совета директоров ЮКОСа. Свидетель заявил, что никаких претензий, кроме налоговых, к компании не было, и рассказал, как было оказано давление на аудиторов. Прокуроры в ответ попытались найти в показаниях главы Центробанка финансовый интерес.
Во вторник в Хамовнический суд приехал Виктор Геращенко. Бывшего главу Центробанка в суд пригласили адвокаты Ходорковского и Лебедева дать показания по второму делу ЮКОСа. Виктор Геращенко в 2004 году был председателем совета директоров нефтяной компании, поэтому, по мнению адвокатов, он может быть важным свидетелем по этому делу.
Идея допросить Геращенко в качестве свидетеля вызвала недовольство со стороны гособвинителей. Прокурор Лахтин традиционно заявил, что свидетель не имеет отношения к данному делу (ранее прокурор уже высказывался в том смысле, что все нужные свидетели уже были допрошены стороной обвинения) и его допрос приведет только к затягиванию процесса. Но по закону суд обязан допросить свидетелей, которые уже явились в зал заседаний, так что ходатайство адвокатов о допросе Геращенко было удовлетворено.
«Он идет не туда!»
Свидетель рассказал, что в феврале 2004 года (уже после ареста Ходорковского и Лебедева по первому обвинению) менеджеры ЮКОСа предложили ему войти в совет директоров компании, а в июне того же года он был избран председателем совета директоров, кем и был до июля 2007 года. «Я долго думал, советовался и дал согласие. А когда это потом объявилось в прессе, то для многих это было шоком. И товарищ Иванов, замглавы администрации (Виктор Иванов – замглавы администрации президента Владимира Путина. -- Infox.ru), позвонил в банк моему бывшему помощнику и сказал: «Куда он идет?! Он идет не туда!» -- рассказал Геращенко.
Проблемы, которые предстояло решать Геращенко на новом посту, заключались в погашении налоговых претензий. По словам свидетеля, руководители Минфина рассказали о том, что они базируются на современной интерпретации налогового законодательства. «Суть претензий – неправильная уплата налогов, вследствие чего потом оказывали давление на аудитора ЮКОСа – PricewaterhouseCoopers, что они тоже просмотрели неправильность заполнения налоговых деклараций. Непонятно, куда смотрели налоговики все эти годы», -- объяснил Геращенко.
Свидетель рассказал, что аудиторская компания сначала обжаловала претензии, но потом в прессе появилась информация о том, что им могут не продлить лицензию на работу в России, после чего аудиторы отозвали все свои заключения, касающиеся ЮКОСа. Лицензию компании продлили, из чего Геращенко сделал вывод, что на нее таким образом было оказано давление. Свидетель заявил, что аргументы, которыми менеджеры PricewaterhausCoopers обосновали отзыв собственных заключений, «не стоили выеденного яйца».
Виктор Геращенко рассказал суду, что во время работы председателем совета директоров ни о каких претензиях, кроме налоговых, не слышал. Аудиторы тоже не сообщали о фактах хищения. И даже «Роснефть» после покупки «Юганскнефтегаза» не заявляла о том, что у этой компании что-то было украдено (хотя, по версии обвинения, Ходорковский и Лебедев похитили у «дочки» ЮКОСа всю нефть).
Второе обвинение в адрес Ходорковского и Лебедева Геращенко навал «чушью собачьей». Такая оценка обвинительного заключения вызвала недовольство прокурора Лахтина. Гособвинитель заявил, что свидетель не имеет юридического образования и не является автором документа, а следовательно, не может так его оценивать. Геращенко пояснил суду, что его как непрофессионала побудило сделать подобный вывод об обвинительном заключении. «Это неправомерное обвинение, что нефть крали! Потому что тогда бы ЮКОС не считалась первой добывающей, перерабатывающей и сбытовой компанией в стране, обогнав «ЛУКойл»!» — заявил Геращенко. На этой оптимистичной ноте вопросы адвокатов к свидетелю закончились.
Финансовый интерес свидетеля
Вопросы к Геращенко возникли у стороны обвинения. Прокурор Лахтин сразу начал с вопроса финансового характера – оплачивалась ли работа свидетеля в совете директоров ЮКОСа. Геращенко ответил утвердительно. По его словам, все участники совета директоров получали за работу 90 тысяч долларов в год, он плюс к этому получал еще 10 тысяч за пост председателя.
Прокурор заявил, что Центробанк дал Ходорковскому разрешение на вывоз за границу капитала в размере 10 тысяч долларов. «Каким образом Ходорковский, который вывез капитал на 10 тысяч долларов США, стал собственником капитала за границей в размере 7 миллиардов долларов в 2002 году?» -- заинтересовался Лахтин. Прокурор не смог вспомнить, когда Ходорковский вывозил указанный капитал, за него это вспомнил Лебедев. «Лицензия Центробанком выдавалось в октябре 1997 года, а Виктор Владимирович (Геращенко. -- Infox.ru) руководителем Центрального банка в то время не был», -- заявил подсудимый и потребовал снять вопрос. Ходорковский сообщил, что утверждения о капитале в размере 7 миллиардов, который у него находился за границей, – это клевета. «Акции ЮКОСа находились в Российской Федерации, соответственно, мой капитал был в России», -- пояснил подсудимый.
Но Геращенко все же выразил желание ответить на вопрос прокурора. «Я вопрос понял так: как, переведя 10 тысяч долларов за границу, можно потом иметь вот такой большой капитал… Ну, видимо, он эти миллиарды сделал на чем-то другом, а не на этих 10 тысячах! Иначе все бы к нему стояли в очередь, чтобы он рассказал, как это делается», — ответил Геращенко.
Валерий Лахтин выяснял, за какими сделками следил Геращенко в качестве председателя совета директоров. Прокурор подводил свидетеля к выводам о том, что некоторые сделки были абсурдны и шли во вред акционерам. «Основная задача – наблюдение за менеджментом, чтобы они не совершали действий, которые идут во вред мажоритарным и миноритарным акционерам. Но вы забываете, что 60 процентов акций принадлежали ГМ. И любое ухудшение ситуации влияло бы в первую очередь на них. Зачем это надо?» -- удивился Геращенко.
Прокурор перешел к обвинениям свидетеля. «Почему вы не выполняли своих функций как председатель совета директоров?» — спрашивал Лахтин, имея свое мнение о характере одной из сделок. «Пусть подадут на меня в суд как на председателя совета директоров! И попробуют доказать, что мы делали не так! Что вы глупостями-то занимаетесь?!» — не растерялся Геращенко.
В определенный момент прокурор сделал ожидаемое заявление о том, что ему интересно, с какой целью Геращенко явился в суд (ранее он уже делал предположения о финансовой заинтересованности свидетельницы Татьяны Лысовой, главного редактора газеты «Ведомости»), но судья остановил Лахтина. Прокурору пришлось сменить тон допроса, но к успеху это не привело. «Вы понимаете, тут рассматривается дело об экономическом преступлении. Мы должны оперировать конкретными документами», -- объяснил Лахтин. «Я понимаю ваше положение», -- иронизировал Геращенко. На вопрос прокурора, какие обстоятельства предшествовали договорам купли-продажи нефти, на которых строится обвинение, свидетель признался, что не знает, на чем оно строится.
Лахтин снова вспомнил про 7 миллиардов долларов Ходорковского, которые, по мнению прокурора, находились на счетах зарубежных компаний. «Почему вы не проследили, чтобы эти деньги были переведены на счета компании, чтобы спасти ее от банкротства?» -- попытался уличить свидетеля гособвинитель. Остальных участников процесса интересовало, откуда у прокурора такая информация. «В материалах уголовного дела вообще нет таких слов, -- настаивал Лебедев. – Акционерный капитал ЮКОСа не может находиться за рубежом».
Но Лахтин тоже проявлял настойчивость. «Можете ли вы объяснить, за счет каких средств происходили зарубежные счета 7 миллиардов долларов? -- продолжал от спрашивать свидетеля. – Почему вы не приняли действий для перевода их на счета ЮКОСа?»
Адвокат Лебедева попытался помочь прокурору: «Мы нашли эти документы, это не активы, это обороты». Свидетель Геращенко в растерянности смотрел на судью: «Так это активы или обороты?». «От меня вы чего ждете?» -- ответил не менее растерянный судья.
В конце концов Лахтин нашел документ, в котором сообщалось о 7 миллиардов долларов ЮКОСа, которые находились на счетах компании «Британи». Правда, после того как на документ посмотрели подсудимые и их защитники, выяснилось, что речь идет не об активах ЮКОСа, а о собственных активах компании «Британи», в числе которых были векселя и займы, выданные ЮКОСу. «И что в этом плохого, если ЮКОС смог привлечь средства этой компании?» -- удивился подсудимый. Погрустневший прокурор Лахтин, что плохого, не объяснил и допрос свидетеля закончил.
…и переводчика
В конце заседания прокуроры попытались найти финансовый интерес в деле у переводчика одного из свидетелей защиты – американского специалиста Уэсли Хона. Прокуроры сообщили о желании заявить отвод Юрию Сомову, но сначала задали ему несколько вопросов. В частности, прокурора Лахтина интересовало, кто пригласил переводчика участвовать в деле и сколько он получает за свои услуги. Вопрос о цене прокурор задавал несколько раз в разных интерпретациях – сколько переводчик получает за синхронный перевод, сколько – за перевод письменного документа.
Лахтин пытался найти какую-то подоплеку в работе переводчика – прокурор интересовался, кто из участников процесса настаивал на его участии в нем, случалось ли Сомову «осуществлять переводы в интересах Ходорковского и Лебедева» или в интересах ЮКОСа, встречался ли он с другими фигурантами уголовного дела, живущими за рубежом. Самого свидетеля Уэсли Хона прокурор во время этого допроса назвал «якобы специалистом». Тон прокурора не понравился даже судье – он несколько раз срывался на крик, чтобы остановить Лахтина, и один раз сделал ему замечание.
Подсудимые и их защитники пытались вступиться за свидетеля и переводчика. Адвокаты просили снимать оскорбительные и не относящиеся к делу вопросы, а Ходорковский заявил, что в противном случае хотел бы допросить тех, кто переводил документы из материалов уголовного дела. «У нас много вопросов. Чьи они родственники, сколько им заплатили, кто им угрожал», -- заявил Ходорковский. Кроме того, подсудимый отметил, что в следующий раз, когда защита будет заявлять отвод Лахтина, он тоже с удовольствием задаст прокурору некоторые вопросы. «Наверняка у него есть много темных пятен в биографии», -- предположил Ходорковский. «Только светлое!» -- парировал гособвинитель.
В результате допроса Лахтин заявил отвод переводчику, мотивировав это тем, что он лично заинтересован в исходе дела. «Ранее до участия в настоящем процессе он осуществлял переводы в интересах Лебедева и Ходорковского, встречался с соучастником подсудимых Павлом Ивлевым», -- объяснял Лахтин. Но судья с логикой прокурора не согласился и отвод переводчика отклонил.
