Все больше российских предприятий становятся банкротами. Однако опасаться надо совсем других тенденций...
Как дела на рынке?
Опубликована любопытная статистика по числу банкротств российских предприятий. До рекорда 2009 года мы еще не дотянули, но осталось совсем немного: так, в третьем квартале 2017 года зафиксировано на 12,4% больше банкротств, чем годом ранее.
Обновлен исторический максимум по числу банкротств в сфере строительства – это, впрочем, эхо краха рубля в 2014 году, когда привыкшие к обильной марже застройщики не только заложили в бизнес-планы сверхприбыль, но и успели ее прокутить с девочками на куршевельских дачках московских чиновников.
Ухудшаются дела в машиностроении. Под ударом также находятся сферы с более быстрым оборотом средств – торговля и пищевая промышленность. Только за сентябрь мы потеряли 1127 предприятий – на пять больше, чем в традиционно тяжелом августе.
Так ли все страшно?
Основными причинами роста числа банкротств эксперты обычно называют медленное снижение ключевой ставки, не успевающее за динамикой инфляции, а также стагнацию потребительского спроса (снижение реальных доходов населения). Правда, оба этих фактора не объясняют проблемы пищевой промышленности, которая должна была расцвести после устранения западных конкурентов посредством эмбарго, но здесь свою роль играет агрессивная политика сельскохозяйственных и пищевых олигополий, при поддержке региональных властей вытесняющих с рынка более мелкие предприятия.
В то же время резко сократилось число банкротств в металлургии – в этой отрасли, требующей серьезных вложений и мощностей, все те, кому не суждено было пережить кризис, уже скончались.
И все же единая картинка в стиле «Шеф, все пропало!» не складывается. Во-первых, потому что 12,4% – это вполне укладывается в рамки рыночных флуктуаций. Во-вторых, любую статистику банкротств и других типов закрытия предприятий нельзя рассматривать в отрыве от статистики появления новых. Люди умирают и рождаются, учреждения тоже, это нормальный жизненный процесс. Каждый день в России регистрируется множество ИП, ООО и АО, и их можно разделить на четыре главных типа:
- предприятие вместо ликвидированного (в т. ч. обанкроченного), с его мощностями и сотрудниками;
- наивный непроработанный стартап, обреченный на скорую гибель, в том числе и через банкротство;
- мошеннический проект, направленный на получение кредитов и последующий уход в тень или ликвидацию (в т. ч. и через банкротство);
- полноценная организация, которой суждена долгая и интересная жизнь.
Разумеется, на этапе сбора статистики нет никакой возможности определить, к какому типу будет принадлежать ЗАО «Ромашка» или ООО «Гвоздика». Поэтому и делать далеко идущие выводы на основе некоторого увеличения числа банкротств невозможно. Ведь это может быть и, напротив, признаком оздоровления рынка: бизнес привык к цивилизованному способу решения нерешаемых проблем.
Куда мы идем?
В то же время проблемы эти действительно имеются и нарастают. Перечислим негативные факторы, которые будут угрожать российской экономике в ближайшем году.
Рост военных расходов. Машина Минобороны принадлежит к таким механизмам, которым при каждой заправке нужно все больше солярки.
Перепроизводство зерна. Уже два года назад, когда Россия начала заваливать мир дешевой пшеницей, многие предупреждали, что это опасная тактика. Сейчас мы уже отчетливо видим, что падение цен попросту разоряет наших сельхозпроизводителей. Страны ОПЕК не просто так заключают соглашения об ограничении добычи нефти – и экспортерам зерна следует последовать их примеру. Впрочем, тут есть и этическая сторона: искусственное завышение стоимости хлеба насущного никак не согласуется с христианскими нормами.
Недостаток средств в бюджете. Россия собирает с газо- и нефтедобытчиков меньше налогов, чем любая другая страна мира; вместе с освобождением ряда долларовых миллиардеров от выплаты налогов это приводит к колоссальному бюджетному дефициту и вынуждает экономить практически на всей социальной сфере.
Непрофессионализм управленцев. Существуют определенные сигналы о возможности кардинальной смены состава министров после президентских выборов. Действительно, нынешний кабмин не блещет, но ему все же удалось удержать страну от быстрого коллапса, который многие предрекали после начала войны санкций и особенно снижения цен на нефть. Нет гарантий, что «кадровый резерв» справится с работой лучше.
Налоговая реформа. 1 января 2019 года закончится мораторий на повышение налогов (нагло нарушавшийся на всех уровнях, как и любое распоряжение Дмитрия Медведева), но даже в Минфине пока нет понимания того, как будет выглядеть новая налоговая система, к чему приведет вероятное повышение НДС при снижении страховых взносов (маневр «22-22»). Точно известно лишь то, что бизнесу придется приспосабливаться к новой реальности, а значит, число банкротств опять вырастет.
Усиление режима санкций. Если изначальные санкции были направлены против конкретных лиц и предприятий и в целом носили «гуманный» характер, то со временем они приобрели секторальный характер. Россию последовательно отодвигают от внешних рынков, а о росте внутреннего потребления пока приходится только мечтать.
Если экономический блок нынешнего или будущего правительства не найдет ответ на эти и другие угрозы, то, говоря словами незабвенного Карлсона, «тогда-то мы и похохочем».
